Интервью 1news.az  с директором Социал-демократического института Молдовы, молдавским политологом Богданом Цырдя

— Расскажите о нынешнем процессе урегулирования приднестровского конфликта.

— В приднестровском урегулировании есть определенный прогресс. Фактически, после 5 лет застоя возобновился переговорный формат 5+2 на официальном уровне. Уход Игоря Смирнова и его смещение Евгением Шевчуком изменили акценты в конфликте. Достигнуты договоренности по возобновлению движения поездов через Приднестровье, по налаживанию телефонной связи между двумя берегами. Есть продвижения в формировании совместных таможенных постов. Ведутся переговоры по политическим, экономическим и культурным вопросам. В истеблишменте все больше говорят о наличии некого русско-германского консенсуса по приднестровскому урегулированию вследствие формирования комитета Меркель — Медведев. Однако  в июле—августе появились проблемы. Молдавский парламент осудил коммунизм и вместе с ним и его символику (серп и молот), которая была запрещена в Молдове. Однако серп и молот находятся на гербе Приднестровья. И как после этого вести переговоры? Последние столкновения в городе Бельцы между унионистскими силами (ратующими за объединение страны с Румынией) и государственниками добавили козырей приднестровцам, которые тем самым могут утверждать, что Молдова — страна нестабильная, непредсказуемая, что националисты правят балом и так далее. Поэтому в будущем процесс урегулирования может застопориться.

— Как вы считаете, есть схожесть между приднестровским и карабахским конфликтами?  Вы можете сравнить их, провести параллели?

— И тут и там конфликт является продуктом геополитического разлома, парадигмальной войны между Великими Державами.

— Как вы можете оценить процесс урегулирования карабахского конфликта?

— В Карабахе ситуация еще сложнее, чем в Молдове. Здесь конфликт имеет не только геополитический, политический, но и этнический характер. Здесь — региональная углеводородная ось. Здесь — выход на Иран и Ближний Восток. Здесь сталкиваются крупные проекты и интересы. Речь идет о «Великом Туране», «Великом Халифате», «Большом Ближнем Востоке», «Евразийском Союзе» и так далее. Такие страны, как Иран, Азербайджан, Сирия, Турция, находятся на стыки больших интересов…

Если падет Сирия, следующим будет Иран. Война, если она начнется, перекроет всю геополитику региона.  Поэтому отношусь с определенной долей пессимизма к разрешению карабахского конфликта в ближайшем будущем.

— Как вы можете оценить посредническую миссию Москвы в территориальных конфликтах на постсоветском пространстве?

— Удовлетворительно. Нет войны, уже хорошо. Но нет и прогресса. Имеем,  что имеем.  Лучше уж так, чем новые авантюры…

— Лично вы верите в разрешение этих конфликтов в ближайшей перспективе?

— Нет, не верю.

— Каким вам видится развитие ситуации в Сирии?

— Гражданская война. Она уже в разгаре. Режим Башара Асада зависит от действий РФ, Ирана, Китая. Если они не дадут понять, что готовы на действия, режим падет.

— Также хотелось бы узнать ваше мнение относительно  иранской тематики. Атакует ли Запад нашего южного соседа до конца года?

— Сомневаюсь. Иран — региональная держава с большим населением, мощной оснащенной армией и т.д. Удар по Ирану взорвет весь Ближний Восток. Мало никому не покажется. Падет и Турция, взорвется Израиль. Появится дуга нестабильности, подконтрольная  «Аль-Каиде». В США сейчас выборы. Поэтому  Обаме это не надо.

Гамид ГАМИДОВ