После прочтения романа Акрама Айлисли «Каменные сны» первой моей реакцией было желание изложить на нескольких страницах все, что я думаю о данном произведении.

Однако в итоге я ограничился парой строк, так как чудовищность этого романа мне показалась настолько очевидной, что любые размышления над ним были просто излишними.

Ни один гражданин нашей страны, на мой взгляд, просто не мог не возмутиться безответственным искажением истории и провокационным унижением азербайджанцев на фоне безапелляционного возвышения армянского народа.

Впрочем, реакция общества ожидаемо оказалась довольно резкой — порицание романа обрушилось на автора настоящим штормом.

В то же время кто-то выразил недовольство чрезмерно резкой критикой в адрес писателя, отстаивая его право описывать в «художественном произведении» все, что он посчитает нужным. Были и те, кто поддержал саму идею романа, посчитав доводы автора (о которых чуть ниже) достаточным основанием для его написания.

В принципе все бы ничего — нормальная дискуссия в стране, где каждый имеет право выражать свою точку зрения (чтобы в этом убедиться, достаточно заглянуть в социальные сети).

Однако постепенно апологеты Акрама Айлисли начали смещать фокус с обсуждения романа на обсуждение «нетерпимости» азербайджанского общества к альтернативному взгляду на армяно-азербайджанский вопрос в целом и отдельно взятому произведению в частности.

Апогеем подобного «расфокусирования» стала запись, оставленная в личном блоге российским писателем Борисом Акуниным.

Акунин в своей записи призывает нас к цивилизованности, называя Айлисли мужественным человеком, который «впервые за долгое время призвал свой народ сделать шаг в сторону примирения, написав художественный текст» и признав, что в случившемся есть и доля нашей вины.

Акунин считает, что Айлисли написал книгу, которую «не мог не написать», а раз так, то значит, игра стоила свеч.

Во-первых, хотелось бы отметить, что цивилизованность и толерантность азербайджанского народа, которую уважаемый Борис Акунин ставит под сомнение, доказывается уже тем, что Акрам Айлисли без страха смог написать и опубликовать подобный взрывоопасный роман, несмотря на всю щепетильность затрагиваемой темы.

Кроме того, даже несмотря на резкую критику в адрес писателя, по сегодняшний день не было и намека на какую-либо угрозу в его адрес, чего не скажешь о тех же армянах, ангельский образ коих лепит в своем произведении Акрам Айлисли (в данном контексте было бы нелишне напомнить о многочисленных убийствах дашнаками своих зажиточных соотечественников, которых они считали недостаточно патриотичными в деле спонсирования убийств турок).

Кроме того, если кого-то удивляет столь резкая реакция общества на данный роман, то необходимо понимать, что подобная категоричная реакция объясняется именно непередаваемой болезненностью темы.

Армяно-азербайджанский конфликт — это не только оккупация сердца Азербайджана — Нагорного Карабаха и массовые убийства в Ходжалы, где безжалостно были вырезаны женщины, дети и беспомощные старики.

Это не только организованные армянскими террористами взрывы в бакинском метро и бесчеловечные убийства детей на линии соприкосновения войск, между прочим, во время действия режима прекращения огня.

Это не только насильственное отторжение наших территорий Российской империей и Советской властью и безвозмездная передача их народу, переселенному сюда какие-то 200 лет тому назад.

Это не только истребление азербайджанцев вооруженными до зубов армянскими шовинистами — дашнаками в Баку, Губе и Шамахе.

Это — трагедия, порожденная пещерной ненавистью одного народа к своим соседям. Той самой, которая по сей день культивируется в Армении,  и той самой, которая ранила более 1 миллиона азербайджанцев, оставшихся без своей земли и родного крова.

Айлисли, прикрываясь «художественностью» форм, искажает и переписывает судьбы людей, раны которых до сих пор не зажили.

Он, в отличие от того же Салмана Рушди (упоминаемого Акуниным), унижает не чувства (как это показалось некоторым верующим после прочтения «Сатанинских стихов»), а честь и достоинство сотен тысяч азербайджанцев, чья судьба была сломана армянами, которых в своих «каменных снах» Акрам Айлисли видит исключительно прекрасными небожителями.

Кстати о небожителях. Акунин, впрочем, как и сам Айлисли, утверждает, что этот роман — шаг к примирению.

Неужели?

К какому примирению нас призывает роман, в котором история армяно-азербайджанского конфликта представлена до ужаса однобоко — вся сюжетная линия построена таким образом, чтобы сформировать образ азербайджанцев как дикарей, режущих и сжигающих армян посреди белого дня, напоминающих джиннов, ненавидящих замечательных, ангелоподобных армян, создавших столько прекрасного, чему однако суждено было быть разрушенным ополоумевшими азербайджанцами.

На протяжении всего романа читателю практически не встречается ни один образ адекватного азербайджанца, а те азербайджанцы, кого автор считает достойными, — либо помешаны на любви к несчастным, настрадавшимся от несправедливости благородным армянам, либо (как главный герой Садай Садыглы) и вовсе ощущают в себе трансформацию в армянина с сильнейшим желанием принять крещение в Эчмиадзине.

Неужели у автора не нашлось чернил, чтобы рассказать и о других азербайджанцах, которые, например, рискуя в те смутные годы своей жизнью, помогали армянским соседям?

Неужели у Акрама Айлисли не нашлось ни капельки воображения, чтобы описать нелегкую долю вынужденных переселенцев, изгнанных армянскими головорезами из своих домов и оказавшихся на улице или в палаточных лагерях?

Или нет... все-таки нашлось — образ беженца из Шуши, отрастившего живот, отнявшего у «бедной» Греты Саркисовны квартиру и превратившего ее в подобие борделя, ярким, неприятным пятном остается в памяти после прочтения романа.

Так о какой «своей доле вины» можно вообще говорить в данном случае, если автор формирует у читателя впечатление, что дикари-азербайджанцы виноваты ВО ВСЕМ?

О каком шаге к примирению можно говорить, если автор фактически предлагает покаяние той стороне, чья вина лишь в том, что она не желает расставаться со своим родным домом?

Акунин утверждает, что Айлисли «не мог не написать» этот роман.  Хотелось бы понять — почему? Четкого ответа о целях написания романа, впрочем, не дает и сам автор...

Оправдания А.Айлисли, что он, дескать, посылал армянам месседж, что «мы не забыли того зла, которое совершили», абсолютно не выдерживают критики. И что за наивные «надежды» на то, что кто-то из «народных писателей» Армении напишет аналогичный роман о Ходжалы, в котором все зверства против азербайджанцев будут описаны в той же манере, что и «Каменные сны» Акрама Айлисли?

Автор с таким послужным списком как у Акрама Айлисли мог бы выбрать десяток других сюжетных линий, которые бы более объективно отразили всю многогранность конфликта и трагедию обычных людей с обеих сторон, чьи судьбы оказались сломанными в результате этой трагедии.

Неужели Айлисли и вправду верит, что, подтверждая взращенное пропагандой в Армении мнение о том, что все азербайджанцы — дикари и головорезы, он убедит их в возможности нормального, совместного проживания в Нагорном Карабахе в будущем? Думается, что желай Акрам Айлисли действительно этого, он бы выбрал совсем другую историю об имевшей место дружбе представителей наших народов, а не о постоянном унижении одного за счет другого.

Что же до оправданий, мол, роман — не историческая книга, а «камерное» произведение на конкретно заданную тему, то тут Айлисли попросту лукавит.

Во-первых, как это — роман не исторический? Действие разворачивается не в каком-нибудь придуманном Готэм-сити, а в Баку. Происходит все это  не в 2056 году, а в начале 90-х, а сам сюжет — пересказ вполне себе реальных событий, только вот на свой лад — где «камерным» образом читателю представляют не какой-то определенный исторический отрезок времени, а сами события — «вырезав» первопричину конфликта и преступления армян и оставив лишь вырванные из контекста и преувеличенные «преступления» азербайджанцев.

Интересная «камерность»...

Впрочем, чего ожидать от автора, называющего беженцев (которые по его версии только и знают, что убивать добропорядочных армян на улицах Баку) «сукиными детьми и зверями», а потом утверждающего, что эти ругательства были использованы не с целью оскорбления людей.

Интересно, а с какой в таком случае целью?

Можно долго разбирать роман по строчкам, каждая из которых пропитана презрением к азербайджанской нации и непонятным мне раболепием перед армянами, только от этого суть не изменится.

Роман Акрама Айлисли — это безответственная, опасная провокация. Провокация, способная нанести огромный ущерб тому хрупкому подобию мира, который сегодня удается сохранить и который оставляет шансы на урегулирование конфликта без пролития крови.

Роман Акрама Айлисли не учит человека добру, не возвышает какие-либо нравственные принципы. Эта книга едва ли может претендовать на роль ориентира для тех, кто ищет мира по той простой причине, что в ней этого мира нет.

Идеальный мир, «приснившийся» Акраму Айлисли в Айлисе — это мир «элоев и морлоков», будто бы списанный с придуманных миров Герберта Уэллса, где прекрасными «элоями» пред читателем предстают армяне, а азербайджанцам, соответственно, оставлена роль «существ-каннибалов»...

Акрам Айлисли, уверяющий нас в своем желании построить между сторонами конфликта первый «мостик» примирения, в действительности создает между ними чудовищную пропасть — ведь единственный путь искупления для главного героя Садая Садыглы, по версии Айлисли, — это обращение в христианство в Эчмиадзине и, фактически, утрата собственной национальной идентичности. Неужели об этом грезит в своих снах Акрам Айлисли?

Не знаю, какие цели ставил перед собой автор романа, но в одном я уверен на сто процентов — настоящая литература должна помогать читателю осмысливать те или иные явления действительности, помогая отличить добро от зла, высокие идеалы от низменных пороков.

Она должна серьезно влиять на своего читателя. Влиять во благо, создавая ориентиры для развития людей. А если она, подобно «Каменным снам» А.Айлисли, необъективна, грешит искажениями фактов и однобокостью суждений, эта задача становится для нее невыполнимой.

Подобное произведение должно рассматриваться исключительно как провокация и проявление безответственного отношения к судьбе своего народа, что для  «народного писателя» непростительно.

Рахман ГАДЖИЕВ,
главный редактор
газеты «Бакинский рабочий»