9 февраля на сцене Мариинского театра в Санкт-Петербурге состоялась премьера  оперы  Гайдна «Необитаемый остров».

Постановка была осуществлена при поддержке Фонда  Гейдара Алиева. Музыкальный руководитель — народная артистка России, народная артистка Украины, народная артистка Республики Северная Осетия — Алания — Лариса Гергиева. Режиссер-постановщик — Алексей Смирнов. Художник-постановщик — Елена Бодрова. Художник по свету — Валентин Байков.

Впервые за долгие годы после маэстро Ниязи в Мариинке в качестве дирижера-постановщика спектакля за пульт прославленного театра встал наш соотечественник, — молодой талантливый дирижер Джавад Таги-заде.

Мы встретились с Джавадом  на следующий день после премьеры в Музее современного искусства Эрарта и говорили о многих вещах: о премьере,  о музыке, об искусстве, о преподавании, о пользе родительской фонотеки, о роли случая в выборе профессии, о физике, о философии… Но, по сути,  мы говорили об одном — о том, как  сделать единственно  правильный выбор, как найти свой  путь в жизни. Для Джавада это был выбор  дирижерской профессии.

Н.А. — Джавад, я знаю, что с профессией музыканта  вы определились рано, окончили Музыкальную школу им.Бюльбюля, затем Бакинскую музыкальную академию…

Дж.Т. — Дважды. По классу скрипки и  по классу дирижирования…

Н.А. — …стажировались по классу скрипки в Германии, стали лауреатом республиканского и дипломантом международного конкурсов, выступали в качестве солиста с Государственным оркестром имени Уз.Гаджибейли, гастролировали во многих странах и после такого успешного старта вдруг решили поменять смычок на дирижерскую палочку. Чем было вызвано такое решение, как это произошло?

Дж.Т. — Мечта о дирижировании появились у меня очень рано. Я даже помню этот день, как, достав из родительской  фонотеки Седьмую симфонию Шостаковича, прослушал ее, был впечатлен самой музыкой и остался «недоволен» ее исполнением. Я уже видел,  как мог бы исполнить ее сам: темпы, образы, характеры. У меня появилось желание сделать все по-своему. Я поделился своими впечатлениями  с отцом, на что он сказал, что «для того чтобы все это сделать, тебе самому придется стать дирижером». Пикантности этой истории добавляет и то, что дирижером этой симфонии на пластинке был указан Евгений Александрович Мравинский. Но, по мере того как становился взрослее, я понимал — чтобы  стать дирижером я должен набраться опыта и пройти все цеха, прежде чем попасть в дирижерский цех. Я понимал, что это — профессия второй половины жизни. Собственно говоря, я  и сейчас  так думаю, что когда есть мэтры, когда есть примеры, когда есть кумиры, то сложно называть себя дирижером.

Н.А. — Джавад, ваше последнее высказывание, безусловно, делает вам честь. Нечасто можно услышать  такое от человека, который вчера дирижировал премьерой  в Мариинском театре. Но скромность как раз и есть показатель зрелости  и благородства. И как же дальше складывалась ваша творческая судьба?

Дж.Т. — Я бы сказал, что непросто. Но у меня была цель, и я по примеру героя  Л.Н.Толстого из трилогии «Детство. Отрочество. Юность»  расписал свои планы на предстоящие несколько лет. Так, в 33 года я планировал исполнить симфонические гравюры «Дон Кихот» Кара Караева.

Н.А. — А сколько вам лет сейчас?

Дж.Т. — 30 лет. Но свою программу я осуществил с опережением на 6 лет.

«Дон Кихота» я исполнил и даже записал в 27 лет. Но прежде мне надо было понять, что я готов встать за пульт, что я, как минимум, завоевал доверие музыкантов, и что самое главное — мне есть,  что сказать слушателю.

Н.А. — И когда Вы это осознали? Есть какая-то точка отсчета  или воспоминание, связанное с этим?

Дж.Т. — Таким поворотным пунктом для меня стала встреча с Фуадом Ибрагимовым (один из наиболее талантливых молодых дирижеров Азербайджана) в Кельне. Он там учился в магистратуре по классу дирижирования, а я брал мастер-классы по классу скрипки. Узнав о моем желании освоить дирижерскую профессию, Фуад пригласил меня на открытый урок к своему мастеру. Это было очень интересно, увлекательно, и   даже недолгое пребывание в этой атмосфере, общение с педагогом и со студентами  утвердили меня в мысли, что  время пришло. Пора начинать.

Н.А. — Кто был вашим первым педагогом по дирижированию?

Дж.Т. — Азад Алиев — директор оперной студии. Он сам окончил консерваторию по трем специальностям — фортепиано, вокал и дирижирование. Мое обучение началось несколько не-обычно, он посадил меня разбирать свою нотную библиотеку. А надо сказать, что ноты у него были везде: на столах, на полу, на диване ...И как только я «застревал» на какой-то партитуре, ну, например, на партитуре «Тоски», как он, заметив мой интерес, тут же предлагал продирижировать тем или иным отрывком. Так, исподволь, ненавязчиво он вводил меня в азы профессии. Но больше всего я  благодарен Азаду Алиеву за то, что он  привил мне любовь к вокальной музыке, частности, к опере.
Впоследствии я продолжил свои занятия с маэстро Ялчином Адигезалзаде, который   углубил и обогатил мои профессиональные познания. Для меня также были чрезвычайно важны рассказы и воспоминания  маэстро о его учителе  И.Мусине, о В.Гергиеве, о других выдающихся музыкантах, о различных коллективах, с которыми ему приходилось работать. Иногда мы разбирали музыкальные произведения как философские трактаты, как иную форму передачи мысли, как средство передачи состояния… Ялчин Адигезалзаде старался формировать мой музыкальный и художественный вкус посредством выбора специальной литературы, и  я получил от него много ценных советов  в этом направлении. Я уже не говорю о множестве приемов по ремеслу, которые так необходимо знать каждому дирижеру.

Н.А. — Давайте поговорим о премьере. Чем обусловлен выбор этого произведения «Необитаемый остров» Гайдна? Насколько мне известно, оно очень редко исполняется...

Дж.Т. — С режиссером спектакля Алексеем Смирновым мы познакомились   в Баку, на Караевском фестивале. В процессе знакомства оказалось, что у нас очень много точек соприкосновения, мы близки по творческим взглядам, можно сказать — единомышленники. Возникло естественное желание  сделать совместный проект. Долго искали интересное по музыкальному материалу произведение, которое давно не ставилось либо вообще не ставилось. Хотели сделать что-то барочное, камерное. Были и технические требования —  без громоздких декораций,  с небольшим количеством солистов. Таким образом, круг сужался, и выбор пал на «Необитаемый остров». Мы пришли с этим предложением к Ларисе Абисаловне Гергиевой, она одобрила наш выбор и благословила на этот проект.

Н.А. — Как проходил репетиционный процесс? Как вас встретил оркестр? Ведь это прославленный коллектив, и им  приходилось играть со многими выдающимися дирижерами, в частности, с самим Гергиевым.

Дж.Т. — Прежде всего, я хотел бы отметить доброжелательность и высочайший профессионализм всех сотрудников Мариинского театра, с которыми я имел удовольствие работать все это время. Это и  библиотечные работники, которые задерживались до позднего времени, давая мне возможность корректировать партитуру; это и наши солисты, очень талантливые и, несмотря на молодость, очень опытные вокалисты; это и наша постановочная группа — режиссер, художник по костюмам, художник по свету, концертмейстеры, и, конечно же, это оркестр. Я сам был оркестрантом и знаю, как непросто порой складываются отношения между молодым дирижером и музыкантами. Но, к счастью, оркестр меня принял доброжелательно, и мы работали в атмосфере полного  взаимопонимания и доверия.

Н.А. — Джавад, я поздравляю вас с успешной постановкой, с рождением нового спектакля, в который было вложено так много сил, энергии, души, и желаю вашему детищу счастливой сценической судьбы. Но я также понимаю, что мыслями и желаниями вы уже нацелены на другой проект? Или вы не раскрываете раньше времени своих творческих планов?

Дж.Т. — Есть у меня такая мечта — поставить балет на музыку симфонических гравюр «Дон Кихот» Кара Караева. Материал фантастический. И сама тема Дон Кихота мне очень близка, поскольку музыканты — это те же Дон Кихоты, борющиеся с ветряными мельницами, те самые безумные рыцари, которые продолжают  служить Музыке, несмотря на все трудности и препятствия.

Мы отдаем свои силы, время, знания, долгие годы учебы  для того, чтобы создать самое нематериальное из искусств, для того, чтобы создать звук, который, едва возникнув, исчезает. Но в результате этих звуковых волн возникает магия, которая трогает души, меняет сознание… И поэтому мне иногда кажется, что в руках дирижера не дирижерская, а волшебная палочка, коль скоро она может творить такие чудеса.

Нигяр Ахундова,
доктор философии
в области искусствоведения
Москва — Санкт-Петербург