В Армении после 11 дней протестов сменилась власть. Руководивший последние 10 лет страной как президент, а затем избранный в этой стране на пост премьер-министра Серж Саргсян был вынужден уйти в отставку.

Как в свете произошедшего сложится дальнейшая судьба переговорного процесса по карабахскому урегулированию? Своим мнением на сей счет поделился азербайджанский политолог Ильгар Велизаде.

— Поделитесь, пожалуйста, своим видением процессов в Армении. Как вы могли бы прокомментировать волнения, приведшие к отставке правительства во главе с Саргсяном?

— Серж Саргсян привел свою страну к катастрофе. Страна не управляется. То, что происходит сейчас в Армении, это настоящий коллапс политической системы. Мало того, что экономика этой страны была ущербной, сегодня там уже нет и дееспособных органов власти.
Происходящее с армией — это отдельный вопрос. Армянская армия обезглавлена полностью. Номинально, конечно, вице-премьер стал исполнять обязанности главы правительства, но в реальности мы видели, что армия поддержала протестное движение. Это говорит об игнорировании приказов министра обороны, о самостоятельном принятии решения военнослужащими. Даже странно представить, что сейчас происходит на линии фронта. Ведь в этой ситуации нет единого начальства. Любая провокация сегодня может произойти на фронте, причем со стороны отдельно взятого подразделения армянских вооруженных сил.

— Какой вы видите перспективу переговорного процесса по урегулированию карабахского конфликта?

— В такой ситуации говорить о продуктивности переговорного процесса, о спокойствии на линии фронта очень сложно. Изменится ли ситуация кардинальным образом в ближайшее время? Вряд ли. Власть в Армении еще будет лихорадить определенное время. Так что карабахский вопрос еще какое-то время будет находиться в подвешенном состоянии. Что будет с переговорным процессом — тоже непонятно. Потому что номинально власть в Армении есть, но она потеряла всякую легитимность. То есть правящая в стране Республиканская партия только на бумаге и осталась правящей. В реальности же мы видим, что происходит: никакой правящей партии в Армении нет. И нет реального дееспособного представителя от армянской власти на переговорном процессе. Президенту Азербайджана не с кем теперь вести переговоры. В этой ситуации нам остается ждать, чтобы в армянской политической элите определились, что будет с этой страной, кто будет ею управлять и каковы будут дальнейшие подходы к карабахскому урегулированию. По сути, к управлению страной в Армении приходят люди, не имеющие к власти отношения, грубо говоря, люди с улицы, с достаточно радикальными настроениями. Взять того же Пашиняна и его соратников, которые после апрельских событий 2016 года в достаточно жесткой форме призывали к реваншу с Азербайджаном и требовали, чтобы армянская армия перешла в наступление, захватывая новые азербайджанские территории. Возможно, с приходом к власти они образумятся, у них появится более государственное мышление, ведь им придется считаться с реалиями международной ситуации. Но пока их максимализм — это деструктивный фактор, который может повлиять на переговорный процесс только негативно. То, что мы сейчас наблюдаем, это, с одной стороны, переформатирование поля в Армении, создание каких-то новых структур, потому что старые уже недееспособны. С другой же стороны, в карабахском урегулировании в этих условиях наметился период большой неопределенности, и он связан с тем, кто возьмет на себя ответственность и дальше вести переговорный процесс.

— То есть вы ожидаете пробуксовку переговоров?

— Да. Это неизбежно. Ведь вести переговоры просто не с кем.

— А возможны ли какие-то позитивные изменения в связи с приходом к власти новых сил?

— Это — разношерстная компания. Здесь есть люди, которые придерживаются радикальных взглядов, в то же время есть люди, которые настроены на более конструктивный подход, в частности, проявляющие интерес к выводу Армении из изоляции. Все-таки многие из этих ребят настроены на более прагматичный взгляд на вещи и хотели бы лучшего для своей страны. Они выступили против того, что сделал за эти годы Саргсян, превратив Армению в милитаристский заповедник. Они хотят предложить новое видение: более тесное вовлечение Армении в общемировые дела. Естественно, это невозможно без активного участия в региональной политике, а участие Армении в региональной политике перекрыто нерешенностью карабахской проблемы. Думаю, что на внутриполитической арене возобладают силы, которые оценивают ситуацию более разумно, трезво, поскольку все основные внутренние проблемы Армении, конечно же, проистекают из внешних проблем. Так или иначе, они к этому придут. Так что некоторая надежда все-таки существует.

Вместе с тем, нельзя исключать, что приход на этой волне к власти радикальных сил может способствовать переходу конфликта в активную фазу. Они пришли к власти на фоне митинговой эйфории и с максималистскими требованиями. Эта ситуация может так или иначе негативно сказаться на фронте. Значит, придется их познакомить с реалиями. Азербайджанская сторона начеку. В случае обострения ситуации нам придется преподать им еще один урок. Урок 2016 года, к сожалению, мало кому пошел впрок в Армении, он лишь немного образумил Саргсяна, но его больше нет. Конечно, хотелось бы, чтобы люди, пришедшие к власти в этой стране, осознали реальность. Но если этого все же не произойдет, и люди, сменившие власть в Армении, решат, что они в силах изменить ситуацию и на фронте, тогда, наверное, придется умерить их аппетиты. К этому Азербайджанская армия и руководство страны готовы.

— Можно ли считать, что с уходом Саргсяна карабахский клан в управлении Арменией нейтрализован?

— Карабахский клан пока только парализован. Это можно сказать однозначно. Но для его абсолютной нейтрализации, чтобы он больше не был способен реализовать свои амбиции, нужен ряд других факторов. В частности, нужно, прежде всего, переформатировать до конца эту власть, надо заново провести парламентские выборы, надо, чтобы в политическую элиту страны вошли и другие силы, не связанные с этим кланом. В принципе это и предлагается Пашиняном и его сторонниками. Для того, чтобы карабахский клан сошел с политической авансцены Армении, нужны более радикальные меры, нежели уход одного Саргсяна. Думаю, это неизбежно в нынешней политической ситуации в Армении. Протестное движение не остановится и будет стремиться к полному переформатированию власти. В этом случае уже возможен не просто паралич, а полный уход карабахского клана. Конечно, отдельные представители этого клана все-таки будут играть роль в политической и экономической жизни этой страны. Но я думаю, что эта роль уже не будет в новых условиях доминирующей.

— Как известно, Саргсян в 2008 году пришел к власти на крови. Что удержало его сейчас от применения силы против митингующих?

— Я думаю, Саргсян понял, что подавление бунта бессмысленно. Предположим, подавил. А что дальше? Что он может предложить? Дело в том, что на протяжении последних лет в Армении постоянно происходили события, которые вот-вот должны были перетечь в полномасштабную революцию: это — так называемый «Электромайдан» 2015 года, события Сасна Црер 2016 года, вынужденное изменение состава правительства, когда Саргсян вынужден был пригласить в правительство своих оппонентов. При этом он вынужден был постоянно бросать ресурсы власти на решение каких-то внутренних проблем. Так что он сам понял бесперспективность противостояния.

С другой стороны, Россия и другие внешние игроки еще с 2016 года потеряли к нему интерес. Потому что они хотели бы видеть в лице Саргсяна реальный инструмент для претворения в жизнь своей политики в этом регионе. Но для того, чтобы Армения была действенной, она должна была бы постараться что-то сделать и на внешнеполитическом поле. В частности, не секрет, что именно в российской политической элите в последнее время укрепилась идея о том, что Азербайджану все-таки нужно вернуть 3, 5 или даже 7 оккупированных Арменией районов, чтобы что-то здесь поменять, дабы вывести Армению из изоляции для реализации здесь каких-то своих и экономических и политических проектов. Но Саргсян этого не хотел, а без этих радикальных шагов, естественно, Армения оставалась бы в таком же состоянии. Поэтому она перестала быть интересной для внешних игроков. Также армянская диаспора на Западе могла бы реализовать в Армении какие-то еще проекты, но карабахский клан, узурпировав политическую власть, не оставил в ней места представителям других кланов. Этот факт вызывал критику со стороны армянской диаспоры на Западе. В итоге это привело к тому, что политическая ноша надорвала Саргсяна, и он сегодня оказался в таком состоянии.

— Кому больше всех выгодно произошедшее в Армении? Кто стоит за этими процессами?

— Всем выгодно, парадокс в этом. Россия избавилась от инертного, утратившего эффективность менеджера. Для Запада появилась возможность усилиться на внутриполитическом поле Армении, более активно работать с представителями гражданского общества. Эти контакты до сих пор были сильно ограничены. Я думаю, что теперь в Армении усилятся политические структуры, которые были бы интересны Западу. Последний хотел бы, чтобы эти структуры были представлены во власти. Саргсян же пытался заигрывать и с Россией, и с Западом, выдавая себя в России за пророссийского, а на Западе — за прозападного политика, где-то он пытался показаться даже центристом.  Одним словом, он всех обманывал, и это всем порядком надоело. Все хотели большего, но Саргсян дать им этого не мог, и вот теперь всех устроил его уход.

Ялчин Алиев